Лазаре

Положение дел Кабардино-Балкарии с каждым днем все больше и больше напоминает ситуацию в Дагестане, Ингушетии или в Чечне. Расстрел туристов из Москвы, взрыв опоры канатной дороги, убийство главы администрации поселка, введение режима КТО на территории двух районов - вот далеко не полный перечень инцидентов, происшедших в республике только за последние дни. Ситуацию в КБР сегодня трактуют по-разному. Высказываются мнения о гражданской войне, росте террористической и криминальной активности.

Думается, что любое скороспелое приведение многочисленных инцидентов в Кабардино-Балкарии под один общий знаменатель вряд ли правомерно и сколько-нибудь обосновано. На территории одного из северокавказских субъектов РФ слились воедино разные проблемы и кризисные явления. В течение всего постсоветского периода здесь о себе постоянно заявляет проблема межэтнических отношений, тесно связанная земельным вопросом и проблемой организации местного самоуправления. Казалось бы, после серии политических деклараций и попыток разделения республики по этническому принципу в начале-середине 90-х годов этот вопрос ушел в тень. Однако убийства этнографа Аслана Ципинова, авторитетного представителя кабардинского движения, и Рамазана Фриева, главы администрации балкарского населенного пункта в очередной раз актуализировали «проклятый вопрос современности». Отголоском этих противоречий стало недавнее обращение Совета старейшин балкарского народа, подготовленное по горячим следам февральских инцидентов. Гибель главы администрации поселка Хасанья они объясняют его противодействием переделу земель не в пользу балкарцев. Остроты этому инциденту добавляет тот факт, что пятью годами ранее неизвестными на пороге собственного дома был расстрелян его предшественник, Артур Зокаев, убийство которого до сих пор не раскрыто.

Не менее (а с началом 2000-х годов даже более) серьезным вызовом для республики стал внутрирелигиозный конфликт между так называемыми «традиционными мусульманами» и «обновленцами». При этом по мере обострения противоречия часть «обновленцев» переходила от умеренной критики официальной мусульманской иерархии республики к радикальным действиям, включая и террористические акции. Гибель в результате теракта муфтия КБР Анаса Пшихачева - наглядное свидетельство того, насколько далеки от реальности тезисы о единстве «исламской цивилизации».

До поры до времени острые социально-политические болезни КБР протекали латентно, без страшных обострений. Однако в течение последних шести лет республику постоянно лихорадит. Сообщения о терактах и диверсиях в ней стали уже привычными. Как же получилось, что за два десятка лет после распада СССР КБР превратилась из «спящей красавицы Северного Кавказа» в кровоточащую рану?

Сегодня в Кабардино-Балкарии модно многие проблемы списывать на прежнего главу республики Валерия Кокова. Между тем, первый президент КБР далеко не во всем был неэффективен. Возглавив республику в период «парада суверенитетов», Коков сумел не допустить ее раздела, а также смикшировать вовлечение КБР в грузино-абхазскую войну (хотя участие кабардинских добровольцев сыграло огромную роль в победе Абхазии). К сожалению, в вопросе религиозного возрождения выходец из советской партхозноменклатуры Коков не проявил должной гибкости (что аукнулось в Нальчике в 2005 году, и аукается до сих пор). Создав «вертикаль», единолично подчиненную себе, Коков блокировал многие свежие идеи. Так обсуждение подходов к борьбе с религиозным экстремизмом не велось, а политика в этой сфере фактически была передана в эксклюзивное управление МВД республики и другим «силовикам». Недовольство же режимом личной власти часто принимало уродливые и экстремистские формы.

Казалось бы, приход во власть Арсена Канокова, представителя более современного поколения политиков, должен сулить КБР кардинальные перемены. Второй глава республики много и охотно говорит про модернизацию и экономическое возрождение Кабардино-Балкарии. Однако попытки «точечного роста» вне общего политического, этнического и религиозного контекста не могли увенчаться успехом. То же самое развитие туристической сферы особых приобретений не принесло, зато «обновило» этнические споры и проблемы поземельных отношений. По-иному и быть не могло, если к острому и деликатному социальному вопросу подходить так же, как к управлению корпорацией, то есть решать чисто техническую задачу, не вникая в человеческое измерение. Что же касается вопросов безопасности, то этот блок полностью сосредоточен в руках не центральной власти даже, а «силовиков». Для последних же кроме «точечных ликвидаций» и реакций уже на произошедшие теракты иной тактики не существует. В итоге уничтожение таких лидеров подполья, как Мусса (Артур) Мукожев и Марат Гулиев, Анзор Астемиров не принесло в республику мир и покой.

Таким образом, главный вызов для власти и общества заключается в отсутствии единой стратегии. Региональная власть - это экономика без политики, а федеральная - это исключительно силовая политика без элементов «мягкой силы» и контекстуального видения ситуации. При этом мандат республиканской власти - это не мандат от народа, а говоря языком экономистов, «аутсорсинг». При этом «аутсорсинг», не имеющий особого влияния на принятие решений в сфере безопасности. Все это создает немалые проблемы в обеспечении легитимности властных действий. И этой рассогласованностью и растерянностью пользуются экстремисты, которые наращивают свое давление, предпринимают дерзкие и жестокие атаки. Население же республики, наблюдая за раскруткой спирали насилия, начинает понимать, что рассчитывать на защиту жизни, имущества, человеческого достоинства приходится, прежде всего, на самих себя.

Сергей Маркедонов